Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир - и скоре наскучит.

Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенья любви и участья
Н.А. Некрасов

Сколько можно ссорится? Нет, я не спорю, я тоже виноват. Но сколько можно? Каждый день одно и то же. С самого первого дня. Почему, проведя бок о бок всю войну, сражаясь спина к спине, готовые отдать жизнь друг за друга, мы спорим, кто сегодня гуляет с нашей собакой, в какой ресторан пойдем, где будем отдыхать и прочее и прочее? И почему мы не можем остановиться на банальных словах «Сам виноват!», и идем дальше, обвиняя в смерти наших родителей и друзей?
Ты ушел. Схватил теплое осеннее пальто и ушел. Ты можешь не ждать, что я пойду тебя искать, нет. Пока мы оба не отойдем, я буду жить в нашем Имении, а ты, скорее всего, поехал к Блейзу. А спустя дня три, ты вернешься домой, и, как ни в чем не бывало, поцелуешь меня, скажешь, что эта работа тебя доконала окончательно, а я скажу, что безумно скучал и, игнорируя столовую, поведу в спальню... и все будет, как было... до следующей ссоры.
А ведь мы толком-то никому не нужны. Волан-де-Морта больше нет, и необходимость в Мальчике-Который-Выжил отпала сама собой. И как бы ты не тешил свои амбиции, в сущности, ты тоже никто без своего уже погибшего отца. Мы нужны только друг другу. Так, может, престанем ссориться? Нет, не перестанем. Нам это необходимо так, же как и наша любовь. Мы не умеем по-другому. Зато... мы умеем писать, читать, работать, колдовать, бороться, заботиться, любить, бояться, прощать. Но нас так и не научили просить прощения. Мы с тобой думаем, что так проще. Переждать, перетерпеть, а потом вернутся. Но... каждый раз я думаю, а вдруг ты не вернешься…